Впервые опубликован в журнале «Новая Литература» (июнь, 2020)
Середина зимы. Кажется, эта пора обзывается чем-то новым, человеки говорят что-то вроде “рож-детство”. Странное время, когда летняя жара и засилье злых сытых и их детенышей, которые так и норовят помешать нашему спокойствию тут, у моря, через неприятную голодную осень с голыми улицами, опустевшими прибрежными кафе, холодным неприятным ветром от мчащихся по дороге грузовиков, сменяется неожиданными церковными колоколами, хором, торговыми рядами на площади и повсеместными елками. И, надо сказать, при том, что я с опаской отношусь ко многим человекам, они меня волнуют, раздражают, я даже могу сказать, что я их сторонюсь – в эту зимнюю пору на улицах гораздо больше приятных личностей, обнимающихся пар, тут и там распивающих вино, которые более спокойны, чем в летнюю туристическую ажитацию, когда приходится уворачиваться от них и прятаться в тенистых улицах. В конце концов, я тут живу! Это мой дом, да, у моря, мне с этим повезло, но это не дает вам права так нагло относиться к нам, местным – вы же гости! Я вас боюсь, хотя это вы должны меня бояться.
Я не злюсь, нет. Просто устал от одиночества. Хочется, чтобы обо мне кто-то заботился. Мама рассказывала, что бывает такое, когда питание не приходится ежедневно выбивать с боем, а тебе ее просто приносят. Но это было очень давно. И, наверное, только у королей.
Я как раз дошел с набережной до парковки нового дома, погреться на зимнем солнце у только что припаркованного автомобиля, когда с неба вдруг упал кусок колбасы. Почти прямо на меня, еле увернулся! И ведь никому не расскажешь – я огляделся: пустые улицы, ни души. Жаль, что сегодня мой двоюродный брат не как всегда в обеденное время пошел к нашему любимому ресторану, а решил присоединиться к рыбакам на набережной. Он бы точно обалдел! А теперь, если я ему расскажу, то он сочтет, что я переел пьяной вишни. Да и вообще, определенно никто не поверит! Где это видано, чтобы с неба падала колбаса? Спустя пару секунд откуда-то сверху вновь упал кусок ливерной. А потом еще и еще. Настоящий дождь из нарезки! Тоненькие кусочки свежей, только что из мясной лавки, ароматной не заветренной колбаски…
Я отошел в тень хвойных деревьев, чтобы укрыться от колбасного ливня и выдохнуть, может и вправду, я слишком много времени провел на солнце: напекло и видится всякое. Тут, у моря, даже в зимнюю пору солнце опасно, особенно когда дует ветер, можно легко перегреться. Отдышавшись, я снова вышел на парковку. На сером асфальте лежали куски вареной колбасы. Я решил взять одну и показать кузену в качестве доказательства правдивости моей истории, он как раз наверняка только что полакомился свежим уловом и, расслабленный, не потащит меня на рынок, а, умоется и в сладкой послеобеденной истоме выслушает мою историю про колбасный дождь на парковке. Я взял кусок и побежал по давно знакомым подворотням к морю. Я живу тут уже, не соврать вам, чуть больше пяти лет и знаю каждый уголок, каждую тропу, каждый дом и каждую помойку.
На середине пути я решил попить воды в кафе и отдохнуть, когда вдруг понял, что Тим, мой двоюродный брат, сочтет все же, что я ему вру, ведь я мог взять этот кусок где угодно, в любом магазине. Я посмотрел на небо: персиково-фиолетовый закат, над морем стелется кефирная дымка, но никакой колбасы. Надо вернуться на парковку: возможно, это какая-то аномалия! Именно там, и спасибо господу, что подарил мне возможность такое увидеть, идет дождь из нарезки вареной с прожилками жира и в натуральной оболочке колбаски!
Я выпил воды, и тут из ворот гаража около кафе вышел мой знакомый по кличке Одноухий – ужасный зануда и сноб. Он промямлил нелепое “Добры дан” и уселся на лавку около меня. Я мог бы уйти, но знаю: при этом парне лучше не делать резких движений – за видимой леностью и податливостью скрывается пылкий нрав кавказца. Меня очень смущал кусок колбасы, который был все еще со мной. Где это видано, чтобы в наше неспокойное время кто-то так вот разгуливал с мясом по улицам? Я решил ее съесть, когда мой приятель спросил:
— Где ты ее взял?
— Штэ? — среагировал я с куском во рту.
— Откуда колбаса?
— Она упала с неба.
— Шутишь? Или словил тепловой удар? — спокойно сказал Одноухий, почесывая бок.
— Нет! — выпалил я и прогнул спину, чем заставил приятеля понервничать, — я тебе точно говорю: я был в месте, на парковке у нового дома, где с небес сыпется колбаса.
— Дурак! — слишком громко ответил Одноухий, чем напугал ребенка в коляске и двух прохожих, зря он так привлекает к себе внимание, тут неспокойно и можно схлопотать по морде, — хотя ты вроде бы никогда не был дураком, если только ты не решил внезапно поиздеваться надо мной, — продолжил он, — ну-ка, покажи мне это место!
— Я покажу тебе, — ответил я, — но сначала мы дойдем до моего брата, чтобы пойти туда вместе.
Я хотел дойти до рыбаков самой короткой дорогой через порт — я уже говорил вам, что знаю тут все тропы, но Одноухий предложил маршрут через пристань, якобы, несмотря на то, что обеденное время уже закончилось, там все еще можно перекусить либо жареным сибасом, либо запеченными в соли креветками, хотя он и не любит морепродукты, в отличие от меня, в общем, я согласился. Мы шли вдвоем вдоль набережной, болтая то о еде, то о погоде, такой себе приличный диалог двух интеллигентов, правда, мой неожиданный попутчик то и дело отвлекался на тени деревьев, принимая их, видимо, за врагов, инстинкты, он ведь из деревни. Да, я не хвастаюсь, но все таки мое городское прошлое сильно разнится с менталитетом этих дворовых негодяев. Хотя я без предрассудков!
С момента колбасной аномалии на парковке прошло уже с четверть часа. Я сильно беспокоился, что мне не поверят ни Тим, ни мой бестолковый товарищ-от-безысходности. Я начал ускорять шаг, Одноухий не поспевал.
Как и предвиделось, Тим валялся на одном из лежаков у побережья, сытый, довольный, и наблюдал уходящий в море закат.
— Боже мой! — сказал он, увидя нас, — как тебе удалось вытащить этого засранца с парковки на море?
Он явно обращался не ко мне, а к моему спутнику, чем меня немного расстроил.
— Тим! — завопил я, — ты не поверишь!
— Мне уже неинтересно, — сказал он и перевернулся на другой бок, — посмотри лучше, как линия горизонта разрезается умирающими лучами исчезающего солнца!
Закат и вправду сегодня был красив, как никогда, что лишний раз подчеркивает уникальность этого дня и мою историю с колбасным дождем.
Мама покинула нас еще в детстве. Мы родились тут, прямо на набережной: я и три моих брата. Двое сразу ушли на довольствие к торговому центру городе, а один даже попал в хорошую семью, мы изредка видимся, но он слишком холеный и забыл свои корни. Тим, сын сестры моей покойной матери, которая погибла, как он рассказывал, во время бойни на трассе, взял меня на поруки, когда мне не было и года, и научил меня всему. Правда, мы очень разных характеров, он, скорее, гедонист: у него есть свой дом, жена, дети и даже любовница, он бывает на всех вечеринках, а я больше одиночка, мечтатель, и потому, побаиваюсь человеков. Но за что я ему, Тиму, бесконечно благодарен: он научил меня правильно вести себя в обществе. Хоть это и дается мне с трудом, но зато я, художник, одиночка, поэт, пока не умер от голода и холода. Нет-нет, да притрешься к милующимся в центре, или понюхаешь ботинок одинокого пьянчуги у таверны, и тебе перепадет кусок валяного мяса или шашлыка. Бывают, правда неудачи в виде странных двуногих, угощающих тебя со стола всего лишь чесночным хлеб, но тогда следует, не обижая туристов, понюхать угощение, дернуть ногой и гордо удалиться.
— Тим! — орал я, — там дождь из колбасы.
Я был уверен, что брат засмеет меня, но на эту мою фразу он как-то неожиданно встрепенулся, посерьезнел и даже будто бы погрустнел.
— Давай-ка ты успокоишься и расскажешь все по порядку.
Я собрался.
— Только не думай, пожалуйста, что я сошел с ума или нетрезв! Ты знаешь, у меня сложный характер и я могу что-то выдумать или что-нибудь приврать, но сегодня на закате я сидел на парковке у нового дома и с неба посыпалась колбаса!
Одноухий грубо засмеялся и почесал шею.
— Цыц! — осек моего туповатого приятеля брат, он поднялся, стал большой, статный, вдвое крупнее, чем был вначале встречи, — ты, — приказал он, — отойди в сторонку, нам с Симбой надо серьезно поговорить.
Безвольно, испуганно, пес подчинился и отошел в сторонку.
“Я видел такое пару лет назад, — серьезно как никогда начал мой мудрый Тим, — твоя мама только умерла, соседи говорят, эта вина пьяного водителя, но я знаю, что она была внимательна, как тигрица, так что, скорее всего она погибла, пытаясь спасти вас. Я слышал этот визг, чувствовал запах резины, видел ее светящиеся тысячами фонарей от злости глаза. Все испугались, кроме тебя! Поэтому я тебя и полюбил, как родного — ты знаешь: наш мир жесток и мы не принимаем своих же, выживай, как хочешь. Тоже была зима. Я валялся, обессиленный, на парковке, всю еду отдавал тебе. И тут с неба посыпалась колбаса!”.
Я смотрел в глаза своего брата. Он почти что плакал.
“Это было чудо из чудес. Никогда еще мы так вкусно и сытно не ели. Я накормил тебя. Соседей, этого пафосного идиота Одноухого. О, это был праздник! Такое бывает раз в жизни, человеки говорят что-то вроде “рож-детство”. Но теперь, послушай мой совет: забудь это навсегда!
Потому что колбаса заканчивается, а жизнь продолжается!”.
Он сказал это и ушел к морю. Он, даже, кажется, заурчал.
Но я не знаю точно, я никогда не слышал, как урчат другие коты.
Уже совсем стемнело, когда я возвращался в свой район. Солнце погасло в море, набережная и дворы погрузились в темноту, освещаемые только тусклыми фонарями, теплым светом из окон домов, рекламными вывесками и электрогирляндами на уличных елках. Я дошел до парковки у того самого дома: все куски растащили такие же бродяги, как и я, наверняка, не задаваясь вопросами об их происхождении. Я посмотрел наверх, вдруг небо подскажет мне ответ на загадку дождя из колбасы. Но на небе ничего не было, кроме звезд. На балконе стояли, обнявшись, влюбленные человеки. Один из них, заметив меня, помахал рукой, будто мы старые знакомые.